Едва ли есть высшее из наслаждений, как наслаждение творить (с)
Название: Безупречный Охотник
Пэйринг и персонажи: Сэм / Дин, Дин Винчестер, Сэм Винчестер
Рейтинг: NC-17
Жанры: Драма, Психология, PWP
Предупреждения: Инцест, Нецензурная лексика
Статус: закончен
Комментарий: прошу оценить мою первую работкучасть 2***
На заляпанные доски стола веером ложатся пиковые девятка, десятка, валет, дама и король. Старший стрит-флэш. Сэм поднимает глаза на прифигевших соперников и изображает восторг невероятного везения. После трёх проигрышей и двух небольших побед, он наконец срывает банк. Он действует практически на автомате, слишком привык за последнее время, и мысли его далеки от того, что происходит здесь и сейчас. Подделывать кредитки уже не так удобно, как раньше. Теперь для младшего Винчестера покер — золотая жила. Он зарабатывает на этом достаточно, и даже есть сбережения, но после того, как Кас с тем другим ангелом расхреначили его машину, Сэм решает пополнить запасы и купить новую. Пусть Дин и не любит этих «пластмассовых монстров», но Сэму нынешнему плевать на подобные симпатии. Главное, чтобы двигалась и была надёжной.
Руки сгребают мятые сотни и распихивают по карманам. На лице привычная маска удивлённого радостного новичка, которому удалось выиграть, мол повезло, ребят, не держите зла. А за ремнём револьвер на случай, если ребята окажутся слишком обидчивыми.
Разбитая губа всё ещё болит, возвращая размышления Сэма к брату. Всё оборачивается почти по плану. Дин ломается. Не спеша, со скрипом, но всё же ломается. И даже его удар — хороший знак. Это отчаянный последний выпад побеждённого, но ещё не смирившегося со своей ролью.
Всё это время, с того самого дня в клубе «GGB» в Саут Бенде, он наблюдал, как медленно, но верно, шаг за шагом Дин шёл в его руки, не подозревая этого. Сэм подмечал каждый раз, когда Дин краснел в его присутствии, как дёргался от прикосновений, как бесился… А Сэмми набирал очки. Он засёк и тот миг, когда в голове Дина поселилось сомнение, именно в тот момент Сэм уже победил. Он вёл Дина словно зверя на флажки, и тот послушно шёл, куда нужно. Он загнал его в ловушку, осталось лишь захлопнуть дверцу клетки. Сэм действовал, как совершенный охотник в поимке матёрого зверя, и теперь он чувствовал что-то похожее на удовлетворение. Нет, разумеется, радость, злорадство, торжество — эмоции для имеющих душу. Для Сэма — это удовлетворение от безупречно проделанной работы и предвкушение близости, на его вкус, одной из самых желанных.
***
Охотникам подворачивается новое дело. В соседнем штате объявилось гнездо вампиров и совсем распаясалось, буквально затиранив жителей небольшого городка. С чего вдруг клыкастые позабыли про осторожность и принялись разбрасываться обескровленными трупами направо и налево, совсем непонятно.
Винчестеры роют, что называется, землю. Местное управление шерифа даёт им полный карт-бланш на расследование по доступу к информации и несколько человек в помощь. Впрочем, последних, братья Винчестеры стараются держать подальше от оперативной работы.
Дин старательно делает вид, что произошедшее между ним и братом неделю назад, не более, чем недоразумение, но даётся ему это крайне тяжело. Сэм постоянно лезет в глаза, внимание притягивается к нему магнитом. Его окатывает волной жара, каждый раз, когда младший обращается к нему или смотрит в глаза. Старший бесится, дёргается и бегает дрочить в туалет в два раза чаще, чем обычно.
Дин уже уверен, что сошёл с ума, так как большие сиськи на развороте любимого журнала совсем не доставляют. Корчась в оргазме, он выдыхает имя брата. Его фантазии о Сэме так прочно застревают в мозгу, что ни о ком другом он уже не в состоянии думать. Это одержимость, от которой нет ритуала изгнания, ибо ты сам — демон, истязающий собственную душу.
Мотель на сей раз оказывается не такой уж дырой. В нём даже можно с комфортом существовать несколько дней.
Сэм и Дин разделяются. У старшего маршрут: морг, опрос свидетелей и осмотр мест преступлений. Сэм отправляется опрашивать родных, друзей и знакомых жертв.
Вечером Дин возвращается в мотель, вымотанный и обессиливший после бесконечных разговоров и насмотревшись на искалеченные тела. Ей богу, махалово с монстрами не так утомляет, как общение с людьми. Звонил Сэм, предупредил, что ещё должен задержаться и кое-что проверить. Займёт пару часов.
Дин лезет в ванну, с облегчением подумав, что теперь можно расслабиться. Не бояться самого себя, не бояться, что вот он сейчас возьмёт и кинется к Сэму с неприличным предложением. Можно не тащить с собой шмотки в душ, чтобы Сэм не увидел стояка. «Вот блин, — ворчит про себя Дин, — должна же эта хрень как-то разрешиться»…
Дин выходит из душа в одном полотенце и шлёпает босыми ногами к холодильнику. Холодное пивко и ещё, по крайней мере, час покоя. Он падает в объятья мягкого дивана и тут же подскакивает на месте, услышав, как поворачивается ключ в замке, и открывается дверь. Дин оборачивается к выходу с замершей у губ бутылкой.
Сэм входит и кладёт сумку с ноутом на стол, закрывает за собой дверь и останавливается, глядя на Дина.
— Всё хорошо, Дин? — интересуется он и выжидающе смотрит.
— Аа…эм. Всё просто чудненько, — помолчав, осторожно отвечает Дин и понимает, что вот оно. Он пропал. Он слишком беззащитен сейчас в этом влажном полотенце, которое ни черта не скрывает. Беззащитен в своём заблуждении, что он в безопасности. Он не успел подготовиться и надеть броню равнодушия. Да, у него на лбу сейчас мигает огромная вывеска, как над входом в «GGB»: «Сэмми, трахни уже меня, или я сойду с ума»
— Просто у тебя такое лицо, как-будто привидение увидел, — усмехается Сэм и начинает раздеваться.
Дин смотрит завороженно, кажется, совсем не дышит. Позабытое им пиво на журнальном столике в открытой бутылке медленно выдыхается. Старшему Винчестеру теперь не до него.
Сэм двигается как-то непривычно медленно, плавно. Неторопливо стягивает пиджак, не отрывая карих глаз от старшего брата, хватается за узел галстука и тянет, долго, с удовольствием, закинув голову, демонстрируя шею. Дин сглатывает и трёт вспотевшие ладони о полотенце. Сэм, похоже, решил устроить стриптиз для единственного зрителя. Дин не понимает на уровне осознания, но чувствует, как жарко стало внизу, как тянет и пульсирует. Галстук с тихим шелестом сползает на пол. Пальцы младшего принимаются за пуговицы рубашки, так же неторопливо освобождая каждую от петель, одну за одной, показывая загорелую кожу дюйм за дюймом. В голове Дина начинает играть «You can live your hat on»*. Его взгляд на секунду поднимается к глазам брата, тёмным от расширенных зрачков и смеющимся. «Святые ёжики, он что обдолбался?!» — думает Дин, продолжая наблюдать за размеренными движениями рук брата. Он словно под гипнозом. Нижняя пуговица наконец покидает свою петлю, потом Сэм также неторопливо расстёгивает манжеты и тянет концы рубашки из брюк. Дин снова любуется подтянутым телом, бугорками мышц, шрамами. Оно идеально, со своими изъянами, оставленными нечестью или сталью, метками их безумной жизни. Сэм разворачивается к Дину спиной, давая рассмотреть в подробностях широкие плечи, позвоночник и ещё россыпь шрамов. Дин мог бы поведать о каждом из них, но сейчас он хочет прикоснуться к ним. Провести нежно пальцами, поцеловать, прося прощения за ТАКУЮ жизнь.
Дин делает шаг от дивана. Его тянет что-то внутри, что сильнее разума и здравого смысла. Он подходит к брату, словно во сне, протягивает руку и касается одного из шрамов на лопатке Сэма, ведёт подушечкой пальца по светлой линии, чувствуя жар кожи. Сэм двигает плечом, принимая это прикосновение, и поворачивает голову на Дина, смотрит. Его губы улыбаются, но глаза остаются холодными, колючими. Это заводит ещё сильнее. Дин хочет сделать что-то, что пробудит в этих глазах огонь.
Он делает шаг ещё ближе и проводит всей ладонью по позвоночнику брата, его рука дрожит. Сейчас его притягивает словно магией к этому телу, он жаждет его настолько сильно, что сводит скулы, настолько, что остановить его может сейчас только разрывной в голову. Тогда Сэм поворачивается всем телом и приближается вплотную к брату.
Он качает головой и цедит сквозь зубы:
— Я расцениваю это, как приглашение.
Дин слышит звук голоса брата, но смысл от него ускользает. Сейчас он в диком бурлящем потоке, который не удержит ни одна плотина. Даже если Сэм сейчас отступит, Дин возьмёт его силой, если понадобится. Но Сэм не отступает. Он кладёт свою ладонь на затылок брата и притягивает к себе, по-хозяйски отводит голову, открывая шею, и впивается губами. Дин чувствует боль, зубы смыкаются на тонкой коже и прокусывают до крови. Эта боль током изысканного наслаждения разливается по всему телу, выталкивая из глотки хриплый стон. Дин обхватывает Сэма руками, прижимая к себе, чувствует кожей возбуждённое напряжение брата под тканью брюк. Полотенце падает, и в член Дина больно впивается пряжка ремня. Брат целует его шею, кусает и зализывает раны, заставляя Дина вздрагивать и вонзать короткие ногти в спину младшего.
Сэм отрывается от шеи Дина и насмешливо смотрит ему в глаза. На его губах несколько бордовых капель. Дин тянется к нему и вбирает свою кровь, целует неистово, яростно. Вся оставшаяся, заглушённая страстью, злоба выливается вместе с этим поцелуем. В нём нет нежности. Это способ Дина показать брату, как в этом поцелуе сплелись вожделение с бешенством, с отчаяньем… с ненавистью. И как вожделение взяло верх.
К его крови примешивается кровь Сэма из прокушенной губы. Сэм отстраняется, упирается ладонью в грудь Дина и грубо, не церемонясь, толкает к кровати. Дин не сопротивляется, перед его глазами багровое марево и шум в ушах… Его несёт поток… Лопатки больно бьются о пружины в матрасе, зубы клацают от резкого удара.
Сэм улыбается, откровенно рассматривает Дина, хищно облизывается и закусывает нижнюю губу. Волна мурашек снова прокатывает по динову телу, а сердце бухает в барабанных перепонках. Руки Сэма расправляются с пряжкой и молнией. Брюки и боксёры сползают на пол. Его возбуждение вызывает у Дина ужас, смешанный в дикий коктейль с похотью. Чёрт! Он до дрожи хочет и боится почувствовать этот член у себя внутри.
Сэм забирается на кровать и сразу разводит колени Дина, приближается к самому лицу, прикасается своим торсом к груди брата. Их члены трутся друг о друга, и Дина снова ведёт. Он теряется в ощущениях и, ничего не подозревая, позволяет брату взять свои руки и завести вверх за голову. Только когда металлический звук защелкивания наручников выстреливает в его сознание, и он чувствует холод на своих запястьях, понимает, что всё, пиздец…
Он дёргается, браслеты тут же больно впиваются в кожу. От затылка и до самого копчика его пронзает льдом паника.
— Какого хера, Сэм?! — выплевывает Дин, подаваясь вперед.
Сэм прикладывает палец к губам:
— Тише, Дин. Мы же не хотим, чтобы ты покалечился. Я не допущу этого, — он нависает над братом с явным удовольствием рассматривая растерянность и страх на лице Дина. — И мы не хотим, чтобы ты вдруг передумал, — он наклоняется к самому уху и шепчет: — Расслабься, тебе понравится.
В груди Дина вскипает ярость, и он уже готов взорваться нецензурной бранью, но его тело недвусмысленно намекает, что подобное положение вещей очень даже ничего. Возбуждённая плоть и не думает опадать, скорее наоборот. Дин с ужасом осознаёт, что ему действительно это нравится. Чёрт, да те розовые атласные трусики Ронды Хёрли, нежно обнимавшие его яйца в 19 лет, ни в какое сравнение не идут с ощущением беспомощности перед Сэмом и его доминированием в этот момент. То, что происходит — это слишком невозможно хорошо, правильно, дико и крышесносно. Пиздец, ещё плётки не хватает и красного шарика во рту, и полный вперёд к людям в белых халатах и электрошоку на ужин.
Сэм словно прочитал глубоко в душе Дина то, что тот скрывал сам от себя. Грязные, пошлые секреты, фантазии, которые достают из тёмных закромов только, когда никого нет рядом, а на дворе ночь, и ты под одеялом за двадцатью замками, чтобы уж точно никто и никогда не узнал. Младший Винчестер раскусил в старшем брате стремление к подчинению. Может, поэтому в обычной жизни Дин эдакий самец и лидер, слишком выпячивает эти качества, чтобы неосознанно скрыть постыдные устремления?
Дин моргает, опасливо наблюдая за действиями Сэма. А тот неторопливо, смакуя каждый жест, принимается исследовать тело брата своими губами. Мелкий хорошо изучил своего брата и уделяет ушам и шее особое внимание, заставляя Дина сжимать зубы, чтобы позорно не застонать, как в дешёвой порнушке. Языком, медленно, он проводит вдоль вены, щекочет нежную кожу за ухом и дышит с тихим рычанием. От вибрации у Дина заходится сердце, и болезненно скручивает внизу живота. Чёрт, и это он только начал…
— Какой же ты восхитительно сладкий. Я вылижу тебя всего, - шепчет Сэм.
Дин вздрагивает. «Блять, как же я попал», — думает он и закрывает глаза, отдаваясь ощущениям на все сто.
Сэм нежно целует свой укус, зализывая рану, и ставит новую метку, опускается ниже, останавливается на ключицах, выцеловывая каждый изгиб. Его руки в это время блуждают по бёдрам Дина, по животу, задевают член. Он слишком хорош. Его младший брат ласкает Дина именно с той дозировкой страсти, агрессии и нежности, какая ему нравится. Он касается тех мест, которые заставляют Дина почти кончить, забрасывая рассудок в какие-то неведомые бездны. Сэм точно знает, когда провести рукой по всей длине члена и при этом укусить чуть ниже пупка, когда сжать сосок и взять в ладонь яйца, прикоснуться к тугому кольцу ануса пальцами, дразня и пугая одновременно. Сэм устраивается между ног Дина и, наигравшись всласть с остальным телом, переключает внимание на член. Он водит рукой вверх и вниз, размазывая смазку, накрывает длинными пальцами головку, массируя кругами, от чего Дин, не сдерживая стоны, запрокидывает голову и слышит, как хрустят позвонки в спине. А потом чувствует, как стало горячо и мокро. Чёрт, Сэм орудует языком не хуже профессиональной шлюхи. Дин уже на пределе. Но Сэм не даёт ему кончить, перехватывая член у основания.
— Не так быстро, Дин, — шепчет он и отстраняется. Теперь Дин стонет от разочарования и нетерпения.
Сэм наклоняется куда-то за пределы видимости Дина и торжественно извлекает тюбик с лубрикантом. Дин внутренне содрогается. Он сам не раз с девушками пробовал вход «через заднюю дверь», и это было круто, но никогда бы не мог подумать, что кто-то распечатает его задницу, а тем более, что этим кем-то окажется его собственный брат. Дин сглатывает. Но мысль о том, что член Сэма сейчас будет у него внутри, что он его наполнит и будет обладать им, вдруг взрывается в крови новой волной возбуждения.
Сэм растягивает его аккуратно, но от двух пальцев Дин шипит. Чёрт, он не знал, что это так жжётся. Его мышцы сильнее обхватывают пальцы в защитной реакции. Становится ещё больнее.
— Расслабься, — Сэм второй рукой проводит по немного опавшему члену старшего брата, отвлекая от боли.
Дин пытается последовать совету и переключить внимание на ласки. Ему это удаётся, но через минуту пальцы Сэма добираются до чего-то внутри него, и Дин вздрагивает от нового ощущения, пронзающего удовольствием каждую клетку. Блять, что это было?! Сэм добавляет ещё один палец и снова толкается внутрь, достигает волшебной точки. Тело Дина практически подбрасывает, он уже почти не помнит о неприятных ощущениях. Теперь его внимание сосредоточено на движениях Сэма внутри него. Он готов, его тело требует большего. Он тихо стонет, насаживаясь на пальцы, не в силах произнести свою просьбу, но Сэм все понимает без слов. Дин видит, как его брат улыбается, победоносно, похотливо, с яростным блеском в глазах.
Несколько секунд неприятной пустоты. Старший Винчестер чувствует, как пульсирует там внизу, как его тело хочет наполнения. Сэм устраивается удобнее и кладет ноги Дина себе на плечи. Головка его члена в смазке прикасается к коже, холодит колечко мышц.
…Дин на рельсах перед приближающимся поездом, и свет его фар слепит и завораживает. Он не может отойти, он делает шаг навстречу…
Сэм входит, двигается медленно, но на всю длину. Боль обжигает и Дин втягивает воздух сквозь зубы с шипением.
— Теперь ты мой, — шепчет Сэм, обдавая дыханием раны на шее Дина. — Весь без остатка, — и нет нежности в этом шёпоте, лишь сухое утверждение.
Что-то ломается внутри Дина, рассыпается безвозвратно, рушится. Обратной дороги нет после этих слов. Он словно продаёт душу дьяволу в этот момент. Цена за удовольствие, смешанное с болью и стыдом, грязной запретной похотью, цена за маленькую злую тайну, которую не поведаешь даже самому себе. И будто решая быстрее снести всё к чертям, разрушить, доломать оставшееся, он сам ускоряет ритм, сквозь боль, разрывающую тело надвое, сквозь наслаждение, накрывающее с головой.
Сэм, принимает заданный ритм, долбится в него грубо, жестоко. Выходит почти на всю длину и входит, шлёпая яйцами по заднице Дина. Пошло и грязно. Руки уже затекли в поднятом положении, а браслеты больно натерли кожу. «Возможно даже до крови», — отстранённо думает Дин. Но ему это даже нравится. В какой-то момент, приходит мысль, что будь он на четвереньках, картинка гей-порева была бы полной. А Сэм словно читает его мысли. Он на короткий миг выходит, оставляя неприятное чувство пустоты, и с лёгкостью переворачивает брата лицом вниз. В руки впивается новая боль, цепь наручников перекручивается, от чего приходится задрать локти выше. Сэм дёргает задницу Дина на себя, заставляя раздвинуть ноги и раскрыться, и снова входит. Несколько медленных движений, и снова бешеный ритм с мокрыми шлепками кожа о кожу. Теперь Дин действительно чувствует себя дешёвой шлюхой, которую имеют грязно, сзади, за двадцадку. И это заводит, несёт ураганом к наивысшей точке. Он уже давно готов кончить, но Сэм то и дело пережимает его член, отсрочивая и мучая. Младший брат словно хочет выебать Дина по полной, чтобы тот на всю жизнь запомнил это, запомнил ощущение его члена внутри.
Болезненное маневрирование на острие наслаждения. Каждый толчок пронзает тело током, и каждый раз он на волос от того чтобы рухнуть туда, но Сэм держит, и Дин против воли стонет, умоляя. Снова и снова, как быть разорванным на части в аду и воскресать каждый раз ради новой пытки. И в тот миг, когда Дин уже почти задыхается и теряет себя, Сэм отпускает. Он вбивается особенно сильно, подминает под себя брата. Колени не выдерживают, и Дин распластывается под Сэмом. Одно прикосновение члена к влажной простыне и он кончает. В глазах темнеет, и тело, и весь мир вокруг словно перестают существовать, ощущения концентрируются в одной точке, вспыхивают экстазом.
Дин приходит в себя после отключки, не совсем соображая, сколько прошло времени. Он лежит на животе, руки уже свободны. Зад пульсирует болью, вытекшая сперма засохла и неприятно стягивает плёнкой кожу на бёдрах. Сэма нет рядом. Постепенно в восприятие возвращаются звуки, и Дин слышит, как в ванной льётся вода.
В голове и в душе пусто. Ему бы сейчас разозлиться и наброситься с кулаками на брата или удариться в глубокую депрессию, а потом покончить с собой… Но сердце в груди бьётся ровно. Он понимает, что всё, что произошло, вместе с болью и унижением,…ему понравилось. Это останется за кулисами и, конечно, они с братом не будут это обсуждать… никогда. Но это повторится, и ни раз… Где-то глубоко в душе, что-то больно колет от подобной мысли, но Дин отмахивается… и ждёт своей очереди, чтобы пойти в душ.
Продолжение следует…
* — «You can live your hat on» — сингл Джо Кокера из фильма «Девять с половиной недель»